общественные новости

Четыре тонны чуда: как устроено движение по обмену грудным молоком. «За 2018 год у нас было 569 заявок на поиск донорского молока и 888 откликов мам, готовых им поделиться»

«Была наморожена целая морозилка молока, и девать его было некуда»

— Ольга, как вы пришли к мысли, что малыша можно кормить донорским молоком, а не смесью, которую сегодня активно продвигают везде, начиная с роддома?

— Все началось с моей третьей беременности. Мне было за 30, за плечами уже был и опыт жизни со старшими детьми, которые выросли на искусственном вскармливании, и опыт работы в пищевой промышленности. Я хорошо понимала, как устроено производство молочной продукции, смотрела на это без розовых очков.

В общем, я хотела кормить грудью, а не смесью. Тогда о донорском молоке я ничего не знала. Со старшими моя голова была полна мифов о ГВ (грудном вскармливании. — Авт.). После третьих родов, когда выяснилось, что даже при правильной организации процесса молока все равно не хватает, от мысли «опять смесь» меня охватило отчаяние. И тогда наша доула (помощница при беременности и в родах. — Авт.) очень осторожно предложила попробовать донорское молоко. Я ухватилась за эту идею как за спасительную ниточку.

— Как вы нашли первую молочную маму?

— Случайно. Мы начали обзванивать всех знакомых. А другая наша доула рассказала, что у нее есть знакомая мама, страдающая от гиперлактации. У нее была наморожена целая морозилка молока, и девать его было некуда. Муж с ней созвонился и поехал знакомиться. Я волновалась ужасно, потому что боялась, что она передумает и не отдаст молоко. Но она отдала, а потом передавала его еще несколько раз.

— Как прошло первое кормление? Как отреагировал малыш?

— Очень просто — молоко привезли, разморозили, подогрели, накормили. Ну как реагирует голодный человек на еду? Ест он. С жадностью. Сейчас из опыта общения с другими мамами я знаю, что дети реагируют на размороженное молоко по-разному. Причем не важно, донорское оно или мамино, вкус в процессе хранения может измениться. Кто-то не замечает разницы, кто-то будет до последнего терпеть и ждать, пока вернется мама со свежим натурпродуктом. Нашему сыну всегда было все равно, какое молоко — свежее или размороженное, из маминой груди или из чьей-то другой. Раз молоко есть — его надо съесть.

— Как вы искали новых мам-доноров? Удалось ли наладить помощь на регулярной основе?

— Я тогда читала одно сообщение в «Живом журнале», посвященное грудному вскармливанию. Там и дала первое объявление о поиске молочных мам. Отозвалось очень много женщин. Писали и те, кто готов поделиться молоком, и те, кто просто желал успеха, и те, кто хотел бы отдать, но жил в других городах. Были сообщения от мам, которые стеснялись попросить публично: «Вы молодец, вы смелая, а я так не решаюсь…».

Еще я писала в жж-сообществе «Малыши», где просто обсуждают детей. И вот там помимо поддержки на меня обрушился поток осуждения в стиле «фу, как можно, вы с ума сошли…».

— Сколько в итоге мам вам помогло?

— За все время у нас было больше 20 молочных мам. Кто-то помогал регулярно. Кто-то отдавал свои запасы разово. Всего мы получили 82 литра донорского молока.

«Все существующие банки молока расположены в лечебных учреждениях и работают в закрытом режиме»

— Когда вы поняли, что готовы объединить тех, кто хочет поделиться молоком, и тех, кто в нем нуждается? Как появилось движение «Молочная мама»?

— После первого же поста в профильное сообщество. Я написала основательнице того ЖЖ, что хочу объединить мам из одного города. Почти сразу подключилась еще одна активная мама, и мы стали «соединять» женщин друг с другом через простейшую таблицу в гугл-документах. Потом она уже выросла в полноценную защищенную базу на нашем сайте «Молочная мама» (milkmama.info).

Мы учились на своих ошибках. Например поначалу мы публиковали контакты женщин в соцсетях, но потом от этого отказались, чтобы защитить мам от нападок неадекватных людей.

Также у нас есть специальная процедура для проверки семей, запрашивающих поиск молока. Потому что грудное молоко оказалось очень большой ценностью для некоторых спортсменов и для косметологов. Мы помогаем найти молоко только для детей.

— Изучали ли вы историю донорского молока в нашей стране? Помню, как моя бабушка рассказывала, что в молодости относила излишки на молочную кухню и получала за это деньги, которые были неплохим подспорьем.

— В СССР действительно собирали молоко и платили за него. В Ленинграде была даже сеть «сливных пунктов». Но распространиться практике не дали, в том числе и потому, что идея подработки женщинами в декрете противоречила идеологии КПСС. В том же Ленинграде в блокаду кормилицы в роддоме спасали детей-сирот и тех, у кого из-за истощения матерей не было возможности получать молоко. Хотя при молочных кухнях еще долго существовали комнаты, куда можно было прийти, сдать молоко и получить за него какую-то копеечку. В тех условиях это было благом. Сейчас мы категорически против любого денежного вознаграждения за молоко.

История донорства в СССР прекратилась с началом распространения ВИЧ. Тогда еще не проводились исследования, которые доказывали, что ВИЧ очень нестойкий при температурной обработке и разрушается любым видом пастеризации. Хотя беременные и проходили медобследования, на госуровне почему-то решили не идти тем же путем, что и весь мир, — и вместо создания банков молока, все попросту прикрыли.

— Правда ли, что сейчас в России существует банк донорского молока? На каких условиях он работает?

— Даже не один. Есть банк в Москве, есть в Уфе, начинается пилотный проект в Челябинске. Но все эти банки расположены в лечебных учреждениях и работают в закрытом режиме. То есть пользоваться ими могут только те мамы и те дети, которые лежат в

этих учреждениях. Хотя мировая практика банков молока такова, что у мам со стороны молоко все-таки принимают, предлагая им сдать анализы и обеспечивая тарой. А вот получить или купить там молоко для здорового доношенного ребенка — проблема во всем мире. Во-первых, это дорого. А во-вторых, молока везде не хватает — и отдается оно в первую очередь сильно недоношенным и больным детям, так как риск для их жизни при кормлении смесью максимальный.

— А пожертвовать свое молоко детям-отказникам у нас тоже нельзя?

— Увы, нет. Персонал не понимает, как принимать, как хранить, как давать, даже если хотели бы. У них нет приказов, норм, распоряжений. К слову, мамы, которые берут малышей из дома малютки, кормят грудью. Есть такая штука — индуцированная лактация, когда женщина может кормить ребенка, даже если сама не рожала. К нам иногда обращаются такие мамы.

— Почему вы решили настоять на принципе безвозмездного донорства?

— Потому что от этого зависит безопасность неформального молочного обмена. Если донорство не оплачивается, то от него невозможно получить никакой выгоды. А значит, нет соблазна подделать молоко. Это страховка от репродуктивной эксплуатации женщины. Никто не будет заставлять женщину сцеживаться.

Также это страховка от того, что в донорство придут представители неблагополучных слоев общества с целью хоть так подзаработать. Я ни в коей мере не против этих людей, но помогать им нужно другими способами.

— Как технически устроен процесс «состыковки» матерей?

— На нашем сайте есть база контактов мам-доноров и принимающих семей. Те мамы, кто готов подарить молоко, нажимают на кнопку «подарить молоко» и заполняют короткую форму. Семьи, которые нуждаются в молоке, нажимают, соответственно, кнопку «найти молоко». Дальше администраторы базы обрабатывают заявки и высылают контакты мам-доноров нуждающимся семьям. Или не высылают, если доноров в нужном городе нет. Но тогда мы предлагаем несколько способов, как вместе можем поискать для них молоко.

И доноров, и принимающие семьи мы информируем о принципах безопасного молочного обмена. Их четыре. Это информированный выбор, здоровая мама-донор, бережное обращение с молоком, правильная подготовка молока к кормлению. Эти пункты были разработаны нашими зарубежными коллегами, занимающимися неформальным молочным обменом, — организацией Eatsonfeets.

«Первый этап молочного обмена — это знакомство семей друг с другом»

— Я слышала мнение, что мамы боятся кормить молоком неизвестной им женщины, так как не знают, какой образ жизни она ведет, насколько чистоплотна и пр.? Насколько донорское молоко безопасно для ребенка?

— Почему никто не интересуется, какой образ жизни вела корова, из молока которой сделана детская смесь? Насколько чисто в ее коровнике?.. Между прочим, у ВОЗ существует руководство по безопасному приготовлению смеси. Это официальный документ. Приведу цитату: «Сухая детская смесь не является стерильным продуктом, даже если она была приготовлена с учетом существующих санитарно-гигиенических норм. Это означает, что в ней иногда могут содержаться патогенные микроорганизмы, которые могут приводить к тяжелому заболеванию».

Некоторые представляют себе кормление донорским молоком очень странным образом. Как будто совершенно незнакомые женщины встречаются где-то в переходе, одна другой перекидывает пакет с молоком и быстро убегает… Но на самом деле никто не берет молоко у незнакомых людей. Потому что первый этап молочного обмена — это знакомство семей друг с другом.

Здесь можно и нужно задать все вопросы, попросить результаты анализов, предложить сдать новые. Но в таких случаях мы считаем, что правило хорошего тона со стороны принимающей семьи — оплатить эти анализы и сделать процедуру максимально удобной, например вызвать лаборанта маме на дом.

Конечно, женщин беспокоят вопросы из серии «а если мама-донор руки после туалета не моет, грудь сцеживает грязными руками после чистки картошки, не моет молокоотсос?..» Поэтому мы рекомендуем приехать в гости, чтобы познакомиться, посмотреть, в каких условиях живет семья, что там с чистотой. Не сходятся взгляды на прекрасное — не надо сотрудничать.

— Все-таки насколько этично просить маму-донора представить справку о здоровье? Не обижает эта просьба?

— Нам неизвестно ни одного случая, когда мамы отказывали бы семье в предоставлении таких анализов. Здоровье мамы-донора — это второй из четырех принципов безопасного молочного обмена. И в этом правиле обязательным пунктом идет наличие у женщины недавних анализов на отсутствие в крови ВИЧ, гепатитов В и С, сифилиса, краснухи, вируса Т-клеточного лейкоза человека.

Важно помнить, что само донорское молоко навредить не может. Приносит вред вирус, который гипотетически может в него попасть. Но ни одного случая до сих пор в мире не зарегистрировано. Для исключения этой вероятности существует четвертый принцип —подготовка молока к кормлению. Это домашняя пастеризация.

— Как правильно хранить и транспортировать грудное молоко?

— В целом это такой же пищевой продукт, как все остальные. Есть сроки хранения молока, основанные на исследованиях. При комнатной температуре — до 8 часов. В холодильнике до 8 дней. В современной морозилке, которая держит -17 и ниже, можно вообще хранить до года. Но должен быть здравый смысл. Если мы достаем еду из холодильника после длительного хранения, мы же ее сначала понюхаем и попробуем. Грудное молоко — это еда. Испортившееся молоко имеет ярко выраженные прогоркло-кислый запах и вкус, его ни с чем не перепутаешь. И при пастеризации оно превращается в творог.

«Грудное молоко уникально — оно постоянно изменяется и его очень сложно изучить»

— С какими самыми распространенными предрассудками о донорском молоке вы сталкиваетесь?

— Их довольно много. Например мнение, что чужое молоко опасно. Докорм донорским молоком действительно имеет свои риски. Точно так же, как и докорм смесью. Абсолютно безопасен только один вариант — вскармливание ребенка материнским молоком непосредственно из груди. Во всех остальных случаях у родителей должно быть достаточно информации, чтобы оценить риски и выбрать тот вариант, который подходит для семьи.

Еще один стереотип: «Нет разницы между молоком другой женщины и современными смесями». Увы, несмотря на более чем 100-летнюю историю, смеси до сих пор являются очень грубым подобием молока. Грудное молоко уникально — оно постоянно изменяется и его очень сложно изучить. Геном человека расшифровали, а полный состав грудного молока до сих пор нет. А когда что-то все-таки расшифровывают, то оказывается, что очень сложно и дорого синтезировать эти компоненты в смеси.

— Но значит ли это, что смеси надо запретить?

— Ни в коем случае. Согласно Кодексу ВОЗ маркетинга заменителей грудного молока, для тех детей, для кого оно недоступно, должен существовать законный рынок смесей. Но родителям нужно дать полную и правдивую информацию, как в инструкции к лекарствам, потому что смесь — по сути, лекарство и есть. Никто же не отказывается от их приема потому, что в инструкции описаны побочные эффекты?

С другой стороны, никто не будет принимать серьезное лекарство без назначения врача. Смесь должен выписывать педиатр, желательно чтобы еще и разбирающийся в лактационной медицине. Чтобы сохранить в рационе ребенка хотя бы ту долю грудного молока, которая осталась, а не спровоцировать переход на искусственное вскармливание. Любой объем грудного молока в рационе ребенка — это вклад в его здоровье и профилактика тех осложнений, которые может вызвать искусственное вскармливание. Но это тема отдельного разговора.

— Много ли тех, кто банально брезгует использовать чужое молоко?

— Да, бывает, что люди думают: «фу, это же чужие жидкости, как их есть?». При этом у них самих же на столе стоит банка меда, а в холодильнике пакет коровьего молока. На самом деле это отголосок очень древнего табу еще времен, когда люди жили в пещерах. У старейшин и жрецов не было другого выхода, чтобы гарантировать младенцам доступ к грудному молоку, кроме как объявить его запретным для взрослых. Ну, пошли бы мужики на охоту, если бы им была доступна легкоусвояемая, полноценная, вкусная еда?..

Еще я встречала такое мнение: «В донорском молоке чужие гормоны, гены, наследственные заболевания, вдруг мой ребенок вырастет с чужими ценностями, заразится чем-то, чужим геномом?». Да, грудное молоко содержит гены другого человека. Но большинство нашей другой еды тоже содержит чужие гены! В день человек съедает в среднем 0,1–1 грамм чужой ДНК, вне зависимости ГМО это или обычная пища. То есть человечество чужую ДНК ест давно. Это часть нашей нормальной физиологии.

С материнским молоком же в первую очередь передается любовь. Потому что без окситоцина очень тяжело сцеживаться, а окситоцин — гормон любви.

— Может ли донорское молоко по каким-то причинам не подойти конкретному младенцу из-за возраста, например, или пола?

— Грудное молоко каждой женщины уникально. Молоко мам мальчиков и девочек отличается, молоко на разном сроке лактации разное, состав зависит даже от времени суток. Но при всем при этом молоко одной женщины будет несравнимо ближе к молоку другой женщины, чем любая смесь. Кто-то из пап, которые снабжали своего малыша донорским молоком, сказал, пусть и неприлично, но точно: «Сравнивать молоко другой женщины и смесь — это как сравнивать живую женщину с резиновой».

Если мы говорим о разнице в возрасте между младенцем, которого кормит мама-донор и который будет получать ее молоко, то это не имеет значения. Смесь ведь вообще одна и та же на целых шесть месяцев. Ее никак не адаптируют, хотя между ребенком в 7 дней и 5,5 месяца — пропасть.

— В ваших соцсетях вы регулярно выкладываете фотографии мам, которые кормят грудью своих малышей. Почему вы считаете важным делиться ими?

— У нас действительно есть галерея картин художников, на которых они изображали кормящих матерей (под хештегом #картинымолочноймамы), и галерея фотографий кормящих мам (под хештегом #портретымолочноймамы). Женщины сами присылают нам самые разные снимки, набралось уже больше 900 фотографий. Цель этого проекта — показать, каким разным может быть грудное вскармливание. Наше общество привыкло видеть ребенка с бутылкой. И совсем отвыкло видеть обычное кормление ребенка грудного возраста.

Грудь была искусственно превращена в сексуальный символ. Грудь природой создана для ребенка, а не для ублажения чьего-то взгляда. Глазами мы видим, ушами слышим, грудью женщины кормят. У православных даже икона есть Млекопитательница. В западной живописи изображений кормящей Девы Марии сотни, если не тысячи. Так было всегда — детей кормили грудью.

И вдруг общество против этого взбунтовалось, стали говорить о какой-то моде на ГВ. Какая мода может быть на процесс еды? Мы хотим изменить социальный стереотип. Норма — это младенец у материнской груди. А не младенец с бутылкой. Это нравится не всем, даже в соцсетях мы столкнулись с серьезной проблемой.

— С какой?

— Наши публикации в Инстаграме перестали отображаться в поиске по хештегам. Потому что кто-то жалуется на них как на не соответствующие правилам сообщества. Хотя официально правилами фотографии грудного вскармливания разрешены. А поиск по хештегам — это один из основных инструментов, с помощью которого про нас узнают новые мамы. Мы не даем рекламу, у нас нет спонсоров. Мы обратились в техподдержку. И столкнулись с ужасной позицией. «Не хотите, чтобы вас блокировали, — не размещайте фотографий грудного вскармливания» — это официальный ответ менеджера техподдержки Фейсбука. Это заявление очень наглядно демонстрирует отношение общества к ГВ. Получается, что правила ничего не значат, когда это касается кормящих женщин.

«Через наш сайт мамами было отдано больше 4,5 тонны молока»

— Бывает, что молоко разыскивает не мама, а другие члены семьи?

— Да, папы тоже ищут. Маме может быть не до этого — она занята малышом и восстановлением своей лактации. А папа берет на себя обеспечение донорским молоком. У нас тоже так было, когда я докармливала своего сына. С большинством молочных мам знакомился и ездил за молоком мой муж. Папы подходят к делу очень ответственно.

А бывает и так, что мамы нет. Недавно был случай, когда мама отказалась от малыша с синдромом Дауна в роддоме. А папа забрал его себе. И ему в группе родителей, с которыми он общался, рассказали о донорском молоке. Там потом была очень трогательная история — мамы сами привозили им молоко, они начали дружить, создался целый круг поддержки этой семьи.

— Если мама готова помочь с молоком разово, отдать непригодившиеся излишки, которые накопились в морозилке, насколько такая помощь востребована?

— Принимающие семьи с удовольствием это молоко забирают. Потому что, как правило, это сразу много молока. Значит, будет еда на несколько дней или недель — и можно немного расслабиться и не каждый день куда-то ездить. Но кормящие мамы отдают именно банки молока все реже и реже. Все-таки большинство уже знают, что не надо дополнительно сцеживаться, поэтому реже делают запасы.

— Кто эти мамы, которые выступают в роли донора?

— В первую очередь это обычные кормящие мамы. Судя по ответам в нашем опросе, им 26–35 лет, есть высшее образование. Чаще всего они нас находят в первые месяцы жизни малыша. Кто-то отдает молоко один раз, кто-то несколько, кто-то готов месяц помогать другой семье, кто-то 3–6 месяцев. Есть отдельные мамы, кто помогал больше 2 лет! То есть почти весь период лактации.

Что их отличает — ярко выраженный альтруизм и готовность бескорыстно помогать другим. Это наиболее сознательная и ответственная часть мам, потому что донорство — это труд. Некоторые мамы встают ночью специально, чтобы сцедить молоко для своего молочного малыша. Ну и в любом случае это одно или несколько дополнительных сцеживаний в течение дня. Плюс уход за молокоотсосом, плюс хранение молока. А ведь у каждой мамы еще и свой маленький малыш, а то и несколько детей.

— У каждой ли мамы хватит молока для того, чтобы стать донором?

Почти у 100% мам — кроме тех, у кого первичная гипогалактия. Тут важно другое — навык сцеживания. Далеко не каждая мама умеет это делать эффективно. Да это и не нужно, если с ГВ все в порядке. Природой задумано, что ребенок получает молоко непосредственно из груди. Так что донором может стать любая кормящая мама, которая умеет сцеживаться и которой это сцеживание не доставляет дискомфорта.

— Мамы, которым помогло ваше движение, делятся своими историями?

— Да, у нас есть целый раздел с личным опытом. Там есть история о том, как мама из принимающей семьи, когда у нее было мало молока, наладила свою лактацию и сама стала мамой-донором. Есть история про отданную тонну (!) молока в результате гиперлактации. Есть истории о том, как тетя малыша стала молочной мамой своему

племяннику, и о том, как мамы становились донорами после потери своего малыша. У нашего сына одна из молочных мам была тоже мамой такого ангела. Ее малыш родился сильно раньше срока и умер в реанимации. А мама целый месяц, пока он там был, сцеживала и замораживала свое молоко. Когда малыша не стало, у нее рука не поднялась это молоко выкинуть, и она его отдала.

— У нас очень популярна идея диеты кормящей матери, советуете ли ее придерживаться?

— Эта идея популярна только у нас, и это бич какой-то. Если сложить вместе все гуляющие по Интернету рекомендации о том, что кормящей маме нельзя есть и пить, получится, что ей ничего нельзя. Нигде в мире больше такого нет. Плюс сейчас очень раздута тема аллергии на белок коровьего молока. Увы, эту тему используют производители смесей, чтобы продвигать свои «гипоаллергенные» продукты. У нас в стране клинические рекомендации по аллергии к белкам коровьего

молока выпущены Союзом педиатров, который принимает финансирование от компаний — производителей смесей и опирается на исследования, авторы которых тоже связаны с этими компаниями. Как можно доверять пчелам, которые против меда?

— Можно ли сказать, что к сегодняшнему дню в России сформировалась своего рода культурная неприязнь к молочному обмену? Ведь еще 60 лет назад женщины не видели ничего странного в том, чтобы накормить малыша донорским молоком.

— Так можно было бы сказать 6 лет назад, когда мы начинали. За это время мы видим, как сознание меняется, и культурные стереотипы тоже. Количество запросов по словосочетанию «молочная мама» в месяц у Яндекса больше 3,5 тысячи. В 2013 году счет шел на единицы.

Конечно, за 100 лет культурные стереотипы изменились. Во время индустриализации 50–60-х годов государству было невыгодно, чтобы женщина кормила грудью. Женщина нужна была у станка. Была иллюзия о том, что смеси обеспечивают полноценное питание.

Были ужасающие рекомендации, типа кормить раз в 3 часа по 5–10 минут, раздельное пребывание в роддомах, ранний прикорм, никакой информации по прикладыванию к груди… Удивительно, что тогда хоть у кого-то получалось кормить! А кормление грудью — это социальный навык. И он оказался утерян в обществе.

Когда в 70-х годах международное сообщество очнулось, то защищать ГВ стали уже на международном уровне. Но у корпораций производителей смесей миллионные бюджеты на продвижение. А продвижением ГВ во всем мире занимаются в основном активисты. Поэтому в обратную сторону маятник идет с ужасным скрипом и очень медленно.

— Ведете ли вы статистику, сколько малышей получили молоко за годы вашей работы?

— За 2018 год у нас было 569 заявок на поиск донорского молока и 888 откликов мам, готовых им поделиться. За все годы работы мы не считали, но это точно не меньше нескольких тысяч с обеих сторон. Общее количество молока, которое было отдано через «Молочную маму» — больше 4,5 тонны.

— Какие у вас глобальные цели?

— Чтобы в нас не было необходимости. Представим себе идеальный мир, где все мамы, которые могут и хотят кормить грудью, получают необходимые знания и поддержку. Где дети с детства видят кормящих грудью матерей — и для них именно такой способ является социальной нормой. Где никто не осуждает, не давит, не дискриминирует кормящих женщин; где педиатры и гинекологи разбираются в лактационной медицине; где все роддома действительно доброжелательны к ребенку, а не только получили соответствующую вывеску «БДР». Где маркетинг смесей ограничен Кодексом ВОЗ, а сами они продаются как сигареты сейчас — с предупреждениями; где никому в голову не придет пойти покупать смесь, потому что показалось, что молоко пустое или соседка посоветовала; где смесь будет выписывать педиатр… Во-первых, в таком мире донорское молоко будет очень мало кому нужно, только тем женщинам, кто столкнется с истинным диагнозом «гипогалактия». Во-вторых, если вокруг все кормят, то не надо как-то особо это молоко искать. Можно договориться с родственницами, с подругами. Это же гораздо проще, чем идти на сайт, заполнять заявку, потом знакомиться, согласовывать свои взгляды, выяснять информацию, ездить куда-то за молоком.

Источник: www.mk.ru