общественные новости

Весь понедельник в СМИ появлялась противоречивая информация о роспуске регионального отделения ЛДПР в Чечне. По одним сообщениям выходило, что партийная ячейка под давлением местных властей закрылась. По другим – что она действует, никто никого «не прессует».

Под вечер «СП» удалось связаться с руководителем чеченских либерал-демократов Адланом Шамсадовым. По его словам, региональное отделение ЛДПР действительно самораспустилось и в настоящее время не функционирует:

– Я решил выйти из партии. Такое же решение приняли не менее 80% регионального отделения. В настоящий момент никакой структуры ЛДПР в республике нет. Хотя, возможно, остались люди, продолжающие считать себя членами партии.

«СП»: – На вас кто-то оказывал давление?

– Нет, власти ни при чем. Постоянно давление на меня оказывала моя жена. Она давно мне говорила: «Как ты с этим человеком (Жириновским) можешь быть вместе?»

Скандал, напомним, разгорелся после того, как в телеэфире лидер ЛДПР Владимир Жириновский предложил ввести на территории северокавказских республик штрафы за рождение третьего ребенка, а весь регион обнести колючей проволокой. Чеченские партийцы расценили эти слова как призыв к национальной розни и заявили о том, что прекращают свою деятельность.

В принципе, не важно, какая причина вынудила чеченских членов ЛДПР сдать партийные билеты. Важно, что версия о давлении местной власти выглядит правдоподобной. В России давно задаются вопросом, как в Чечне, где существует массовая безработица и многие жители откровенно бедствуют, партия «Единая Россия» набирает больше 99%?

В личных беседах многие чеченцы откровенно говорят, что в их республике правит не закон, а люди. Вернее, один конкретный человек. Которого по-русски в документах именуют «главой республики», а по-чеченски на официальных мероприятиях величают не иначе, как «отцом земли» и даже «царем». По интернету гуляет ролик с выступлением Рамзана Кадырова на каком-то совещании. Там глава республики учит своих подчиненных, как правильно понимать структуру власти в Чечне: «Авторитетов здесь нет! Я здесь хозяин! И больше никого нет кроме меня! Поняли? Рамзан и всё, и больше никого…».

К установленным в Чечне порядкам многие относятся весьма скептически. К примеру, даже к тому, что все женщины должны носить платок на голове. Интересно наблюдать пассажирок рейса «Москва-Грозный»: входят современные женщины, а выходят с покрытой головой. Полностью обратная ситуация наблюдается на рейсе «Грозный-Москва».

Зато совершенно спокойно относятся к установленным правилам жизни в Кремле. Федеральный центр, похоже, строит взаимоотношения с некоторыми регионами чисто по феодальному принципу: глава субъекта признает старшинство Москвы, а на своей территории волен делать всё, что считает нужным.

Как говорит эксперт Московской хельсинской группы по Северному Кавказу и житель Чечни Асламбек Апаев, сегодня в республике чувствуется не только сосредоточенность власти у одного человека, но иногда и ее полное отсутствие:

– Нельзя сказать, что в Чечне нет никакой демократии и никакой свободы слова. Но и сказать, что в республике сейчас полная демократия, никак нельзя. Здесь не полная свобода, но всё-таки не так плохо, как иногда пишут в прессе.

На мой взгляд, до полной демократии Чечне далеко, как и всей России. Да, у нас есть политические партии, они работают. Но далеко не так свободно, как сами об этом говорят.

«СП»: – Общественные организации могут критиковать руководство республики?

– Зачем критиковать «главного», когда всё делают другие люди. Плохими вещами занимаются чиновники, которых «главный» сам и вылавливает. Если смотреть вечерние телепередачи, то можно узнать, как постоянно «главный» кого-то вылавливает. Но критиковать его нельзя, этот фактор присутствует.

«СП»: – То есть, в одном лице сосредоточен и карающий меч, и свобода слова.

– Прежде чем назначить кого-либо на должность, «главный» предупреждает человека: «Я знаю, что у тебя есть. Если у тебя появится лишнее, то это будет означать, что ты воруешь». И просто так он с должности никого не снимает, ориентируясь только на слухи. Он всегда проверяет информацию. В этом плане он научился работать.

«СП»: – Но при этом общество этих чиновников критиковать не может.

– Не может. Потому что много не накритикуешь. Придут непонятно кто и произойдет непонятно что. Потом будет уже поздно.

«СП»: – Люди опасаются за родственников?

– Несколько лет назад в Ингушетии был такой общественный деятель Макшарип Аушев. Мы с ним много работали вместе, это был мой друг. За два года до гибели Макшарипа, в 2007 году, у него украли сына и племянника. Корни преступления нашли в Чеченской Республике. Когда похитителей нашли, то оказалось, что они не имеют никакого отношения ни к Кадырову, ни к его системе. В селе Гойты была обнаружена подпольная тюрьма. То есть, много развелось непонятных людей.

Если ты даже поймаешь человека за руку, то никто не будет его наказывать. А вот родные могут пострадать. Это я имею в виду силовиков. С чиновниками очень хорошо разбирается сам Кадыров. С силовыми структурами начинается некоторая путаница.

«СП»: – Силовики – это особая каста?

– Сейчас уже не так. Сам Рамзан сказал, что если кого-то виновного поймают и отпустят, то он будет сам разбираться с теми, кто отпустил. Следственный комитет в республике с новым руководителем работает уже хорошо. В целом, ситуация улучшается.

Директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев причину авторитарного стиля правления у некоторых глав субъектов федерации видит в том, что люди готовы мириться с этим:

– Хуже всего с демократией в национальных регионах. И во многом это вызвано своеобразной традицией некоторого мазохизма. В национальных регионах этот мазохизм жестче, чем по стране в целом. Как известно, не цари создают холуев и рабов, а народы на царство венчают тиранов. Власть ведет себя так, как от нее ждут.

«СП»: – Когда люди уезжают из родных мест, они говорят о том, что демократия нужна.

– Да все люди нормальные. И кто уезжает, и кто остается и поддерживает власть. Многим отсутствие демократии не нравится, но они понимают, что власть себя должна вести именно так, как ведет. И власть делает то, что от нее ждут. Власть – это те, кто властвует над моей жизнью. Действительно, это средневековый подход. Но в национальных регионах он сильнее, чем в других субъектах федерации. Человеку с гражданской позицией ситуация не нравится, но внутренне он считает, что так и должно быть. Он может через запятую добавить «к сожалению». Это традиция.

В Чечне еще жестче. Там власть устанавливалась силой, после войны, устраняя предыдущую власть, которая тоже устанавливалась силой. В результате, власть в республике опирается именно на силу. Но иначе просто не выживет. А в таких условиях она априори очень жесткая.

Я не говорю сейчас, хороший или плохой человек глава Чечни: не в этом дело. Он просто воспринимает себя как человека, который руководит после гражданской войны. И на это еще накладываются национальные традиции, что руководитель региона – это хан. Я это видел в национальных регионах Поволжья, хотя там жесткого насилия не было. Но все ждали его применения, потому что считали, что на него власть имеет право. Некоторое количество лет назад в одной из республик даже не задумывались о том, что есть президент России. Люди говорили: «Есть только президент нашей республики». Выше власть их не интересовала. Конечно, в большей степени это было в сельских районах.

Конечно, федеральная власть должна в таких случаях наводить порядок. Но это не всегда возможно. Ведь сложно что-то сделать в той же Чечне, если там власть установлена силой, и это был единственный способ прекратить войну. Нужно вводить Чечню в общие рамки. Но как? Законов они не нарушают. Вмешиваться во взаимоотношения власти и граждан не так просто. Вряд ли Кадыров не ест, не спит, а думает, как ему ЛДПР запретить. Просто при такой власти достаточно одной фразы, оброненной даже случайно.

«СП»: – Может, виноват «антиотбор» элиты, когда бездари пытаются избавиться от умных людей и сформировать команду из таких же бездарей?

– При любой жесткой власти всегда идет антиотбор. И дело не в бездарях. Тот же Кадыров – далеко не глупый человек. Но негативная селекция всё равно будет. Еще при «царе-батюшке» говорили, что нужны не умные, а преданные. А жесткие управленческие системы всегда возникают там, где нет гражданского общества.

Мы ведь не построили капитализм, а назначили его себе. В национальных республиках это выражается в предельной форме. Руководители ненациональных регионов ведут себя несколько иначе, но их власть ограничивается только властью сверху, но никак не обществом. И не потому, что там плохие люди, а просто нет институтов этого общества.

Институты гражданского общества – это не общественные организации, не политические партии. В первую очередь, это – независимая от государства экономика. А вот ей взяться и неоткуда. Потому что у нас государство назначило капитализм. В этих условиях общество не может контролировать элиту. А в отсутствие внешнего контроля единственный способ выжить – сбиваться в стаи. Просто потому, что стая, которая больше, съест всех остальных.

«СП»: – Может, отсутствие демократии в регионах выгодно федеральному центру? Всё-таки национальные республики обеспечивают на выборах определенный результат.

– Без их результата Путин бы и так выиграл. А вот вопросов, которые вы задаете, не было бы. Центру нужно только, чтобы там был элементарный порядок, не было гражданской войны. Ради этого центр идет на очень большие жертвы. Но вряд ли и он хочет, чтобы все ходили строем. Хотя, кто-то, возможно, так и хочет. Есть люди, которым так удобнее. Но власти в целом это безразлично.

Беда в том, что если бы на свободных выборах избирали лучшего, то этот лучший был бы таким, что Кадыров бы на его фоне показался самым приемлемым. А власти в центре не так важно, как на местах назначаются руководители. Недаром вернули губернаторские выборы.

Кстати, на прямых выборах в Чечне безоговорочную победу одержал бы Кадыров. Ведь страх перед властью плюсуется с глубоким искренним уважением к ней. Большинство любит сильную власть. Просто потому, что сильную власть безопаснее любить, чем ненавидеть, а любой человек стремится к безопасности. Поэтому такие хвалы раздавались Иосифу Виссарионовичу, Ивану IV. Гораздо выгоднее самому себе сказать «власть хорошая». Ведь если сказать «власть плохая», то получается, что с ней надо бороться, а тогда могут быть проблемы.

– Честно говоря, я не сторонник демократии. Считаю, что гораздо важнее не возможность критиковать власть, а наличие реакции власти на проблемы, – говорит председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. – Демократия – одна из форм манипуляции. У нас проблема в том, что власть на всех уровнях отделена от граждан. Где-то это происходит под видом демократии, где-то – под видом авторитаризма. Проблема не в количестве инициатив от общества, а в том, отвечает на них власть или нет.