общественные новости

«На демонстрацию, если бы таковая проводилась, конечно бы, пошла. В свое время это как-то даже не обсуждалось. Люди связывали Первомай прежде всего с демонстрацией, цветами, улыбками, праздничным настроением. Начинать май этим мероприятием было естественным действом как для взрослых, так и для детей. Люди готовились к демонстрации, ждали ее. А сейчас, посмотрите, молодежь даже на святой митинг в честь Дня Победы ходит неохотно». Так оценила настроение своих земляков перед праздником Первомая директор детской школы искусств Павинского района Костромской области Нина Михайловна Окулова, чье мнение приводит местная газета «Северный луч».

И действительно, количество людей, собирающихся праздновать 1 Мая, в этом году оказалось минимальным, сообщают «Известия». Согласно данным Левада-центра, на которые ссылается издание, в этом году к Первомаю (сейчас он официально называется Днем Весны и Труда) готовятся только 52% населения. Это – наименьшее значение за последнее десятилетие: год назад желающих отметить 1 Мая было 59%, в 2011 году – 58%.

Падение предпраздничного энтузиазма социологи связывают со все более возрастающим скептическим отношением людей к происходящему в стране. В то же время эксперты отмечают, что отказ от празднования еще не свидетельствует о каком-то резком росте протестных настроений. По данным социологов, число людей, которые готовы выйти на демонстрации протеста против политики властей, выросло за год незначительно – с 10 до 16%. При этом доля тех, кто готов принять участие в праздничных мероприятиях в поддержку руководства страны, уже несколько лет остается на уровне 17%. Словом, паритет.

Общественное сознание в последние десятилетия сильно изменилось, что сказывается и на праздниках, пояснил газете «Коммерсант» профессор кафедры политической социологии РГГУ Геннадий Козырев. «Человек, который занимается простым ежедневным трудом, не делает быстро бизнес и не делает карьеру, вроде считается неудачником или, грубо говоря, лохом, что вот он пашет здесь день и ночь, а никакого толку и просвета нет. Сейчас этот праздник, к сожалению, девальвировался именно этим отношением самой власти и самого общества уже к человеку труда. Мы его просто воспринимаем как дополнительные выходные, в которые можно отдохнуть каким-то образом – может, поехать на дачу, на шашлыки, чем, собственно, пойти на митинги и заявить о своих каких-то трудовых правах», – считает он.

Этот тренд подтверждает и результат опроса, проведенного на днях рекрутинговым порталом SuperJob. Более трети опрошенных (36%) намерены провести майские праздники дома. На свои огороды собираются уехать в праздничные дни 17% горожан, за город, «на шашлыки» – 8% респондентов, столько же участников опроса во время майских праздников будут работать. У каждого пятого респондента пока нет планов на майские праздники, остальные же либо уже давно купили туристические путевки за границу, либо собираются совершить путешествие по родной стране.

Несмотря на общее охлаждение в обществе к Первомаю, власти организуют различные праздничные мероприятия и рассчитывают, особенно в провинции, на то, что народ проявит отзывчивость. Так, дальневосточное агентство PrimaMedia сообщает, что 1 мая власти Владивостока намереваются собрать до 20 000 человек на мосту через бухту Золотой Рог.

Партии, которые называют себя оппозиционными, также намерены отметить Первомай своими мероприятиями. Естественно, традиционные шествия и митинги в честь Дня международной солидарности трудящихся проведут во многих городах страны коммунисты. Таким же образом собираются отметить праздник Весны и Труда сторонники Владимира Жириновского. Лидеры «Справедливой России» примут участие в ретро-перформансе в столичном саду «Эрмитаж».

Запевалами празднования Первомая будут, конечно, коммунисты, считающие этот день своим праздником. Правда, с исторической точки зрения это далеко не так: событие, положившее начало всемирному дню международной солидарности трудящихся, связано не с коммунистами, а с анархистами.

История Первомая

Всего сто с небольшим лет назад, читаем в Интернете, Америка представляла из себя страну совсем не «американской мечты». В 1880 году средняя стоимость жизни составляла 720 долларов в год, а годовая средняя зарплата рабочего в промышленности была около 300 долларов в год. При этом средний рабочий день составлял 11-12 часов, а нередко и все 15. Каждый шестой ребенок работал в промышленности, получая половину зарплаты взрослого за одинаковую работу. О том, что такое охрана труда, никто не знал.

Естественно, рабочие пытались бороться за свои права. В то время признанным центром рабочего движения в США был Чикаго. В городе действовали отделения Ордена рыцарей труда, Американской федерации профсоюзов, Социалистической рабочей партии, Международного товарищества трудящихся. Однако, разуверившись в легальной политической деятельности и поняв, что парламентские выборы есть лишь «изобретение буржуазии для обмана рабочих», многие профсоюзные активисты начали искать новые методы борьбы с эксплуатацией пролетариата капиталистами и государством, с полицейским террором. Главным средством сопротивления они видели не борьбу за парламентские места, а акции прямого действия – демонстрации, митинги, забастовки и так далее; главной своей целью – полное уничтожение системы насилия и эксплуатации.

Активность и бескомпромиссная позиция анархистов из Международного товарищества трудящихся привлекли к ним рабочих. За один лишь 1883 год из Социалистической рабочей партии в Международное товарищество трудящихся перешли 1500 человек. Они участвовали в организации большинства забастовок на Среднем Западе США, помогая рабочим независимо от их принадлежности к тем или иным партиям и союзам, от их политических и социальных взглядов.

В 1884 году Федерация профсоюзов приняла резолюцию: с 1 мая 1886 года работать не больше восьми часов, установить эту продолжительность рабочего дня явочным порядком и добиваться ее признания всеобщей забастовкой.

Руководство крупнейшей по численности организации США, Ордена рыцарей труда, согласилось с лозунгом восьмичасового рабочего дня, но отказалось поддержать его забастовкой, а в марте 1886 года прямо запретило своим членам бастовать 1 мая.

Чикагские анархисты сначала отрицательно отнеслись к лозунгу восьмичасового рабочего дня. Активист чикагских анархистов Альберт Парсонс писал: «Согласиться с тем, что капиталисты имеют право на восемь часов нашего труда, – это факт, признающий справедливость наемного труда… Восемь часов могут оказаться подачкой, которую капиталисты бросят рабочим, чтобы удовлетворить их и заставить отказаться от борьбы за свержение наемного рабства». Однако, поняв, как глубоко этот вопрос волнует рабочих, и не желая оставаться в стороне от массового и исторически прогрессивного движения, анархисты присоединились к акции. Они сразу перевели движение в область практических дел, и в результате наиболее массовое, активное и успешное выступление 1 мая 1886 года было именно в Чикаго.

1 мая в США бастовали 350 000 человек (11 562 предприятия), еще около 100 000 человек сумели добиться принятия своих требований до начала всеобщей забастовки. После нее сокращения рабочего дня до 8 часов добились около 200 000 человек, примерно столько же – сокращения с 12 и более часов до 9-10.

В Чикаго, как уже говорилось, движение было наиболее массовым. 1 мая здесь бастовали свыше 40 000 человек (около 50 000 добились своего до мая 1886 года), не работало ни одно предприятие. В этот же день в газете «Мэйл» появилось требование расправиться с анархистскими активистами Парсонсом и Шписом – «главными организаторами беспорядков». Власти ждали лишь предлога для своей мести. И выжидали недолго.

На одном из заводов Чикаго объявили локаут. 1500 человек были уволены. В ответ рабочие объявили забастовку. 3 мая на завод прибыли штрейкбрехеры. Рабочие встретили их митингом у проходной, но полиция разогнала его, используя оружие. Четыре человека были убиты, десятки ранены. В тот же вечер появились листовки с призывом собраться на митинг протеста против террора полиции. К середине следующего дня мэр города дал разрешение на проведение митинга, и вечером 4 мая на Хэймаркет-сквер собрались 3000 человек, в том числе женщины и дети. Около десяти часов пошел проливной дождь, люди начали расходиться. Ушел и присутствовавший на митинге мэр Гаррисон. По пути он зашел в полицейский участок и сообщил, что митинг закончился без каких-либо инцидентов. Но сразу после его ухода на площадь вступил отряд полиции, потребовавший очистить ее. Выступавший в это время анархист Филден успел лишь крикнуть, что это мирный митинг, и тут кто-то бросил бомбу…

Один полицейский был убит, 53 ранены. Тут же был открыт огонь; полицейские преследовали людей, избивая и расстреливая мужчин, женщин и детей. В той бойне погибли десятки человек, ранены были более 200.

На следующий день полиция громила рабочие клубы, типографии, без всяких ордеров вламывалась в квартиры, арестовывала «подозрительных». Сотни человек были схвачены и подверглись пыткам, их заставляли лжесвидетельствовать и доносить. Через несколько дней большинство было выпущено. Обвинительное заключение предъявили восьмерым: Альберту Парсонсу, Сэмюэлю Филдену, Юджину Швабу, Адольфу Фишеру, Августу Шпису, Георгу Энгелю, Луису Лингу, Оскару Небе. Причем никого из них, кроме Филдена, не было на митинге в момент взрыва, поэтому их обвинили не в организации взрыва, а в убийстве. Обвинение основывалось на том, что неизвестный террорист действовал под впечатлением их речей.

Присяжным была дана инструкция приравнивать к убийству агитацию рабочих за объединение для защиты своих прав. Но это и не требовалось: присяжные (все как один – управляющие предприятиями) до начала процесса говорили о своей убежденности в виновности обвиняемых и о том, что они вынесут соответствующее решение.

Суд шел около месяца. В заключительном слове прокурор сказал: «Здесь решается вопрос о законности и анархии. Коллегия присяжных отобрала этих людей из числа других и предала их суду потому, что они были вожаками. Они виновны не в большей мере, чем те тысячи, которые идут за ними. Господа присяжные заседатели, осудите этих людей, и пусть это послужит примером для других». Приговор гласил: семерым – смертная казнь, одному – 15 лет лишения свободы. Филдену и Швабу заменили смертную казнь на пожизненное заключение, Линг покончил с собой.

11 ноября 1887 года Парсонс, Шпис, Энгель и Фишер были повешены. Но уже в 1893 году всех амнистировали за недоказанностью их вины.

А в декабре 1888 года Сент-Луисский съезд Американской федерации труда решил назначить 1 мая 1890 года днем общенационального выступления за права рабочих. Чуть позже конгресс Второго Интернационала постановил праздновать 1 Мая как День международной солидарности трудящихся.

И 1 мая 1890 года на улицы многих промышленных центров большинства европейских стран вышли десятки и сотни тысяч рабочих. В Вене в демонстрации участвовали 100 000 человек, в Будапеште – 60 000, в Марселе и Лионе – 40-50 тысяч, в Праге – 35 000, в Лилле, Стокгольме, Чикаго, Варшаве (она входила тогда в состав царской России) – 20-30 тысяч и так далее. Несмотря на официальное запрещение властей, состоялись демонстрации и митинги в Италии. В ряде городов Германии, Франции, Испании, Великобритании, Дании состоялись забастовки на промышленных предприятиях.

Впечатляющую картину первой маевки лондонских рабочих, которая состоялась в Гайд-парке, нарисовал непосредственно присутствовавший на ней Фридрих Энгельс. «Густые, необозримые толпы, – писал он, – прибывающие с музыкой и знаменами, свыше ста тысяч человек в колоннах, к которым присоединилось почти столько же пришедших в одиночку; повсюду единодушие, воодушевление и в то же время полный порядок и организованность… Насколько хватало глаз, видно было одно сплошное море голов». Присутствовали 250-300 тысяч человек, из них свыше трех четвертей – рабочие. Все эти конкретные данные позволили ему сделать вывод, что «английский рабочий класс вступил в великую интернациональную армию», и назвать это «фактом эпохального значения».

Первомай докатился и до собственно России. В 1892-1894 гг. день 1 Мая в России отмечался сходками рабочих Петербурга, Тулы, Варшавы, Лодзи, Вильнюса, Казани, Киева, Нижнего Новгорода. В Москве первую маевку организовали социал-демократы в 1895 году.

С середины 90-х годов ХІХ века в день первомайского праздника рабочие многих городов России все чаще устраивали стачки. А с 1900 года в честь Первомая проводились не только стачки, но и демонстрации. Первомайские демонстрации состоялись в Киеве, Варшаве, Вильнюсе, Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). В Харькове в том году была организована получившая позже широкую известность Харьковская маевка, которую В.И. Ленин оценил как «выступление, знаменовавшее политическое пробуждение пролетариата». Тогда там бастовали 10-11 тысяч человек нескольких заводов. Первомайская забастовка продолжалась несколько дней и была подавлена полицией.

В 1901 году по инициативе ленинской «Искры» была издана общепартийная первомайская прокламация РСДРП. Именно в 1901 году и возрос революционный накал первомайских выступлений рабочих России. Первомайские демонстрации прошли в Варшаве, Вильно, Двинске, Киеве, Ковно, Лодзи, Петербурге, Симферополе, Тифлисе и Харькове, первомайские стачки и маевки – в Астрахани, Баку, Керчи, Киеве, Петербурге, Тифлисе, Донбассе. Они сопровождались лозунгами «Долой самодержавие!», «Да здравствует республика!» Имели место столкновения с войсками. В 1905 году Первомай праздновался уже в 177 городах и рабочих поселках. Вместе с рабочими праздник отмечали солдаты и матросы, даже крестьяне.

После падения самодержавия в феврале 1917 года день 1 Мая стал праздноваться открыто, без надзора полиции. А официально 1 Мая впервые отметили в России в 1918 году. К началу Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) Первомай стал одним из основных государственных праздников.

Старшее поколение нашей страны хорошо помнит, как радостно и весело отмечали Первомай в советское время. Города и села, предприятия и учреждения украшались красочными лозунгами и плакатами. На улицы и площади с красными знаменами и яркими цветами выходили миллионы людей. Именно об этой утраченной с годами атмосфере праздника и говорит директор детской школы искусств Павинского района Костромской области Нина Михайловна Окулова.