общественные новости

21 октября при самоподрыве террористки-смертницы Ниады Асияловой в волгоградском автобусе погибли шесть человек, еще 55 человек пострадали.

В автобусе «Махачкала — Москва» Асиялова оплачивает дорогу до Волгограда. Полторы тысячи рублей за «лежачее место» — это когда можно удобно вытянуты ноги.

Восемнадцать часов в пути. Из вещей Асиялова не берет ничего, кроме дамской сумки с бомбой внутри. В автобус она садится в 6 вечера 20 октября. В Волгоград приезжает 21 октября в 12 часов.

До теракта остается еще два часа. Четкого плана, где подорвать себя, у Асияловой нет. В полупустом торговом центре ее фиксируют сразу три камеры — она проходит по всем этажам, поднимается и тут же спускается по эскалатору. Правой рукой смертница то держит свой гипс-муляж, то поправляет сумку с тротилом.

«Она была посредственной девочкой. Училась, как могла», — рассказал один из односельчан Асияловой.

Гунибскую школу имени Фаталиева смертница (здесь ее помнят веселой и добродушной) закончила 13 лет назад. Религиозной Асиялова никогда не была: на фотографиях — с макияжем, в джинсах в обтяжку.

Потом она вдруг надела хиджаб и записалась на курсы арабского. Ушла из дома и перестала общаться с семьей. На последних фотографиях, когда за ней уже следили спецслужбы, из-под одежды видны лишь кисти рук и лицо — покрывать все остальное требует шариат.

«У нас в роду хиджаб никто не надевал. Я была против, но она сказала, что не снимет его. Не знаю, кому она клятву дала», — сказала мать смертницы Равзат Асиялова.

Останки Асияловой мать опознала. Родство подтвердила и генетическая экспертиза. Был ли у смертницы остеопороз и страшные боли, определить не смогли.

«Сначала сын материально помогал, ходил к ней в больницу. Потом он влюбился. Провожал ее везде», — вспоминает мать Дмитрия Соколова Ольга.

После знакомства с Асияловой Соколов принял ислам, взял имя Абдул Джабар и ушел в лес. Сейчас он — главный подрывник в махачкалинской бандгруппе. Больше известный по прозвищу Жираф Соколов разыскивается за серию терактов в Махачкале. Есть подозрение, что бомбу для взрыва в Волгограде из двух тротиловых шашек, двух гранат, начиненную шурупами и болтами, собрал именно он.

«Вербовщики стали охотиться за потенциальными террористами среди европейцев», — подчеркнул исламовед, доктор философских наук Александр Игнатенко.

«Мы посчитали, что в статистике экстремистских, террористических правонарушений людей с русскими и украинскими фамилиями больше, чем чеченцев, татар и ингушей вместе взятых», — рассказал исламовед, кандидат исторических наук Роман Силантьев.

Мать русской ваххабитки продолжает искать своих внуков. Супруги Хорошева и Раздобудько обратились в радикальный ислам, подорвали себя и неверных в дагестанском селе Губден. Их белокурых детей Абдуллу и Марьям забрали и обучают основам джихада.

«Когда бабушка была жива, она говорила, что Маша такая доверчивая, ее в секту вовлекут. Дочка ходила в церковь ходит, держала пост — какая секта?! А тут — ислам! У нас даже мысли об исламе не было», — вздыхает мать Марии Хорошевой Наталья.

Суицидальный терроризм и есть секта. Ислам, ровно как и христианство, самоубийство считает смертным грехом, но Коран сознательно искажают. На подавление инстинкта самосохранения отводят от трех месяцев до полугода.

«Может быть, это гипноз, не знаю. Я слушал проповедника и доверял ему на сто процентов. Я хотел как можно скорее попасть в рай», — рассказал Петр Зубенко из Ростова-на-Дону.

Студентов Ростовского университета, завербованных в так называемый джамаат, убедили: сложивших голову за Аллаха в раю ждут 72 девственницы и блаженство.

Женщин вербуют иначе. Хадижат Албакова — сестра уничтоженного террориста Асламбека Албакова — ушла в лес, чтобы мстить.

«После смерти брата она странно стала себя вести, общалась с какими-то людьми. Записку оставила во дворе, что вышла замуж и уходит туда, где был ее брат», — вспоминают сестра и отец Асламбека Албакова.

«Если мужчина еще может сомневаться, задумываться, то женщина в принятом решении, как правило, не сомневается и доводит свое дело до конца. Женщины быстрее спиваются, быстрее становятся наркоманками и, как правило, их попадание в химическую зависимость бывает более неотвратимым, нежели у мужчин. Этот фактор серьезно работает на подходы к выбору женщины как террористки», — отмтеил директор спецпрограмм Московского центра защиты ри стресса Алексей Захаров.

Вырваться практически невозможно. Зарема Мужахоева — редкое исключение. Свою миссию она не исполнила. Осталась в живых и села в тюрьму. Посетители кафе обратили внимание на странную женщину. Террористку смогли обезвредить до того, как она нажала на кнопку.

Привлекать к терактам в России родственниц боевиков — вдов и сестер — идея Басаева. Идеологические беседы в горном лагере с Мужахоевой тоже проводил как раз он.

Агрессивную вербовка в исламисты проводят и на пороге той самой мечети в Отрадном, которую посещал Соколов.

«Сегодня Россия запрещает нашим женщинам, сестрам-мусульманкам, носить хиджаб. Поэтому мы должны знать, что Россия — недружественное государство, которое ведет политику против ислама и мусульман», — сказал один их прихожан мечети.

Много агитации и в Интернете. Первая встреча террористки-вербовщицы и тогда еще православного Соколова состоялась как раз в социальных сетях.

Войдя в автобус, Асиялова, не задерживаясь у дверей, целенаправленно проходит в самый центр салона. Женщина в хиджабе, конечно, обращает на себя внимание пассажиров — еще и потому, что ее левая рука в гипсе. Чтобы не задеть, перед Асияловой расступаются, предлагают ей место. Она садится, платит за проезд 12 рублей — и взрыв.

Уступивший ей место студент погибает на месте…